В России началось медленное падение добычи нефти

Час назад

Последствия войны и западных санкций усложнили добычу нефти на истощающихся российских месторождениях, пишет The Wall Street Journal. Согласно некоторым прогнозам, к концу десятилетия добыча может снизиться как минимум на 10%, что ставит под угрозу военную экономику Кремля.

Детали. С начала войны в Украине Москва поддерживала относительно стабильный уровень добычи и экспорта нефти, сосредоточившись на обслуживании существующих месторождений, а не на разведке новых, говорится в публикации.

  • Но запасы нефти на месторождениях в Западной Сибири, на Урале и в Поволжье, которые традиционно обеспечивают большую часть добычи страны, быстро истощаются, пишет WSJ. Надежды на сохранение объемов добычи Россия связывает с огромными арктическими залежами, но суровый климат и сложная геология делают добычу дорогостоящей, а санкции тормозят их освоение.
  • Доля труднодоступных запасов нефти в России, по данным Минэнерго, к 2030 году вырастет до 80% против нынешних 59%. «Это означает, что как капитальные затраты, так и операционные на добычу такой нефти будут расти», — сообщил на форуме «Российская энергетическая неделя» замглавы Минэнерго Павел Сорокин. «То есть природная рента — прибыль, которую можно поделить между инвестором и государством — в течение 10 ближайших лет сократится в два раза», — сказал Сорокин.
  • До войны российские нефтяные компании рассчитывали заняться освоением сланцевых месторождений с использованием технологий, используемых в Техасе и Северной Дакоте, говорится в публикации. Однако санкции ограничили доступ к ним.
  • Для освоения месторождений, добычи и транспортировки нефти нужно разнообразное оборудование, значительной части которого нет в России из-за санкций, пишет WSJ. В стране также нет современного программного обеспечения для анализа данных при нефтедобыче, которые позволяют определить, где и сколько нефти находится и как ее извлекать. Даже те российские компании, у которых было такое ПО до 2022 года, после начала войны лишились возможности его обновлять. В ряде случаев это сделало программы непригодными для использования, отмечают аналитики.
  • Российским нефтекомпаниям также не хватает оборудования в буровых установках, которое передает в реальном времени данные о слоях породы, извлекаемом топливе и состоянии буровой, пишет WSJ. В прошлом году гендиректор «Газпромнефти» Александр Дюков заявил, что компании не хватает около 200 позиций оборудования, необходимого для добычи и переработки. Компания поставила цель устранить дефицит к 2027 году.
  • Кроме того, в России недостаточно танкеров ледового класса для перевозки нефти и газа из Арктики, поскольку западные ограничения на экспорт перекрыли доступ к иностранным судам, ключевым компонентам и технологиям. Некоторые азиатские верфи, включая предприятия Южной Кореи, мирового лидера отрасли, отменили заказы из России, а отечественные верфи пока не смогли быстро восполнить этот дефицит.
  • Другой проблемой стал дефицит квалифицированных специалистов в нефтяной отрасли, пишет WSJ. Часть работников оказались на войне, другая — уехала из России. Дефицит рабочей силы приводит к повышению зарплат нефтяников, а также стоимости стоимости проппанта (кварцевого песка), используемого при гидроразрыве пласта для добычи нефти и газа.
  • То оборудование, которое можно купить через третьи страны, оказывается дороже, чем до войны.
  • Все это делает очень сложным повышение добычи в России даже в краткосрочной перспективе, полагает эксперт S&P Global Мэтью Сейджерс. «Добыча нефти становится сложнее и дороже, ухудшающаяся ресурсная база требует больших усилий каждый год, чтобы просто оставить ее на том же уровне. Для российской нефти это по сути долгое и постепенное прощание», — сказал Сейджерс.

Контекст. За счет прибыли энергетического сектора формируется до одной трети доходов российского бюджета, и эта доля будет сокращаться по мере снижения добычи, пишет WSJ. Чтобы продолжать финансировать войну дальше, России придется искать альтернативные источники дохода, например повышать налоги.

Больше новостей, о которых боятся писать в России, — в наших аккаунтах в Telegram, Twitter, Facebook

Нас нельзя запугать, но нам можно помочь